Отставка в разгар военного конфликта с Украиной министра обороны Сергея Шойгу и назначение на его позицию главы экономического блока кабинета Михаила Мишустина, единственного первого вице-премьера 65-летнего Андрея Белоусова стала, безусловно, самой неожиданной и самой обсуждаемой рокировкой президента в новом кабинете министров.
Взорвавшая информполе прошлого воскресенья, 12 мая, новость о назначении Белоусова за прошедшую неделю обросла толстым слоем трактовок, от самоочевидных до конспирологических. Мы представим собственную реконструкцию, основываясь в том числе на мнениях осведомленных инсайдеров, пожелавших остаться неназванными.
Но прежде всего имеет смысл прислушаться к тезисам самого Андрея Белоусова, высказанным во время обсуждения его кандидатуры в верхней палате парламента 13 и 14 мая. Развернем перечень заявленных новым министром (на тот момент еще кандидатом) задач в последовательности от тактических к стратегическим.
Обеспечение фронта — вооружения и личный состав: «Речь идет о вопросах, связанных с оснащением действующей группировки, обеспечения поставок самой современной военной и специальной техники, артиллерийских боеприпасов, ракет, средств личной защиты военнослужащих, средств связи, беспилотников, средств РЭБ и так далее», — заявил Белоусов с трибуны Совета федерации. Важным направлением работы Белоусов видит комплектование Вооруженных сил, специально оговорившись, что речь идет не о мобилизации, а о плановых мерах — призыве и контракте. В этом же пункте Белоусов упомянул «развитие военного образования, особенно с учетом опыта ВС в ходе специальной военной операции».
Обеспечение тыла. Медицинское обслуживание и социальная защита участников боевых действий и их семей: «Есть вопросы, связанные со своевременностью выплаты денежного довольствия, с жилищным обеспечением, с доступностью медицинских услуг». Белоусов также обратил внимание на избыточную бюрократизированность при подтверждении льгот.
Гособоронзаказ и капитальное строительство: «Ключевые вопросы связаны с переходом на долгосрочные контракты и с контролем за ценами. Необходимо повысить эффективность использования средств в части гособоронзаказа, в части оснащения и реализации государственной программы вооружения. Что касается расходов на капитальное строительство и инвестиционные проекты, требуется существенное усиление контроля за расходами средств по всей цепочке».
Смычка между военной и гражданской экономикой: президент поставил задачу «обеспечить полноценную интеграцию экономики Вооруженных сил в общую экономику страны». И, с другой стороны, «все, что есть в стране эффективного, передового, все должно работать на достижение победы, на обеспечение решения задач Вооруженных сил».
Инновации в ОПК и армии: «Вторая задача, поставленная президентом, — сделать военную экономику, работу Министерства обороны максимально открытой к инновациям… Это касается не только новых технологий, но и подготовки кадров, методов управления».
Нащупать, сцепить вручную, а затем в идеале выработать механизмы воспроизводства синергии между военным и гражданским секторами экономики — при всей условности границ между ними, особенно в условиях военного времени — вызов по своему масштабу достойный квалификации и опыта Белоусова. Если эта задача в принципе решаема, то она под силу только новому главе Минобороны. Тем более что настрой у нового министра боевой. Завершая свою речь на слушаниях в Совфеде, Белоусов заявил следующее: «Я полностью осознаю свою ответственность. Перед страной, перед российским народом, перед президентом Российской Федерации — в соответствии с планируемым назначением. Обязуюсь приложить все мои силы, здоровье и, если потребуется, жизнь, для решения поставленных задач». Звучит как клятва, присяга, а не дежурный реверанс законодателям перед очередным витком чиновничьей карьеры.
Белоусов будет действовать не в одиночку. Среди проведенных президентом последних кадровых решений выделяется назначение министра промышленности и торговли Дениса Мантурова на освободившуюся должность первого вице-премьера с кураторством не всей экономики, как было закреплено за Белоусовым, а именно промышленности.
Еще два важных функциональных «кирпича» в оборонном блоке — сам Минпромторг, получивший нового главу, 37-летнего Антона Алиханова, который доказал свою эффективность на посту губернатора Калининградского эксклава, попавшего с началом СВО во враждебное окружение, и редко упоминаемый, но чрезвычайно значимый в сегодняшнем контексте орган — Главное управление специальных программ президента (ГУСП), федеральное агентство по обеспечению мобилизационной подготовки и проведению мобилизации.
Возглавляющий ГУСП с 2017 года Александр Линец был переназначен Владимиром Путиным после консультаций с Совфедом. Ряд аналитиков ожидает также резкое повышение аппаратного веса, вплоть до создания самостоятельной структуры, департамента военной контрразведки ФСБ России. Наконец, завершает оборонный пазл новая знаковая персона из Администрации президента — перемещенный с поста губернатора Тульской области на должность помощника президента, с кураторством ОПК, Госсовета и спорта, Алексей Дюмин.
В «гражданском» макроэкономическом блоке кабинета персональных новаций нет, лишь рихтовка обязанностей. Вице-премьер Александр Новак, курировавший только энергетику, теперь расширил свои полномочия на всю экономику, включая весь комплекс мер господдержки и противодействия санкциям. Глава Минэкономразвития Максим Решетников и глава Минфина Антон Силуанов остались на своих постах как своего рода гаранты сохранения целевой установки на поддержание макроэкономической стабильности. Очень показательно, что акцент на поддержание «макроэкономического здоровья» сделал и сам Владимир Путин, открывая совещание по вопросам развития ОПК 15 мая: «Мы все это (планы по достижению целей национального развития. — “Монокль”) должны сделать при безусловном соблюдении макроэкономических принципов. Мы ни в коем случае не должны допустить никаких перекосов в экономике и в промышленности».
Впрочем, в регулярном экономическом блоке появилась новая любимая «фишка» — экономика предложения. Эта концепция (ее представлению и анализу мы посвящаем отдельную статью в этом номере журнала) будет лежать в основании нового национального проекта «Эффективная и конкурентная экономика», рассказал в своем выступлении на заседании комитета по энергетике Госдумы Александр Новак.
Главный риск — фронда армейских
Конечно, у Белоусова будут не только союзники, но и антагонисты. Главные линии вероятного противостояния находятся внутри самого вверенного ему министерства. Армейские начальники сильно недолюбливали прежнего министра, считая его не вполне военным, хоть и руководившим 18 лет силовым МЧС.
Как сработается штатский министр Белоусов с военачальниками, учитывая неизбежный масштаб отставок и чисток в ведомстве, которые начались еще до рокировки руководства МО и, не исключено, до некоторой степени подтолкнули ее — вопрос открытый. Недаром пресс-секретарь Дмитрий Песков на минувшей неделе поспешил публично заверить, что «военная составляющая всегда была прерогативой начальника Генерального штаба, он продолжит свою деятельность, в этом плане изменений пока в настоящее время не предусматривается».
Это подтвердил и сам президент на встрече с командующими войсками военных округов 15 мая: «Что касается самого Генерального штаба и всей структуры, которая обеспечивает боевую работу, здесь никаких изменений нет и не планируется. Этот блок боевой работы у нас сложился, он функционирует ритмично, действует успешно, и здесь никаких изменений не предполагается».
В то же время стоит напомнить, что в постсоветской истории России каждый новый глава военного ведомства, как правило, сразу либо через определенное время менял (ну то есть менял президент — верховный главнокомандующий по представлению министра) главу Генштаба. Единственным исключением был герой первой чеченской войны Анатолий Квашнин, возглавивший Генштаб в мае 1997 года одновременно с приходом на пост министра обороны Игоря Сергеева и остававшийся в должности еще три с лишним года после передачи полномочий от Сергеева Сергею Иванову в марте 2001-го.
Нынешний начальник Генерального штаба Валерий Герасимов занимает высшую военную должность в Вооруженных силах РФ с ноября 2012 года. Более того, в январе 2023-го Герасимов сменил Сергея Суровикина на посту командующего Объединенной группировкой войск спецоперации на Украине. Понятно, что смена руководителя воюющего фронта, да еще и командующего воюющего контингента может диктоваться только экстраординарными обстоятельствами.
Пороховой суверенитет военного кейнсианца
«Белоусов — поклонник военного кейнсианства. Это назначение говорит нам о том, что расходы на оборону не сократятся» — смена руководства Минобороны РФ вызвала большой резонанс за рубежом, и этот комментарий американской газеты The Wall Street Journal передает изрядную озабоченность наших геополитических противников сильным решением Путина.
Важные детали о масштабах оборонного сектора родной экономики мы узнали за прошедшую неделю из авторитетных источников. Сначала Дмитрий Песков оценил величину военного бюджета: «Бюджет Министерства обороны и силового блока совсем недавно был еще в районе 3%, потом он вырос до 3,4%, и уже в самое последнее время он вырос до 6,7%». Но это, по всей видимости, была цифра 2023 года, потому что в своем вступительном докладе на встрече с командующими округов в прошлую среду Путин оценил совокупные расходы на оборону и безопасность в 8,7% ВВП: «Это, конечно, не 13 процентов, как было в Советском Союзе, но все-таки уже солидная величина, это большой ресурс, и мы обязаны распорядиться им очень рачительно и эффективно».
«Мы видим и понимаем, что растущие расходы на оборону и безопасность так или иначе органически связаны и с гражданскими отраслями, что дает, в свою очередь, толчок развитию промышленности в целом, сохраняет и увеличивает рабочие места в стране, — продолжил президент. — Но это взаимоотношение между так называемыми пушками и маслом должно быть органически вписано в общую стратегию развития государства российского».
В контексте заявленной президентом позиции представляются непродуктивными гадания многих комментаторов, что означает назначение Белоусова — скорое окончание войны, а потому необходимость уже сейчас прилагать усилия и придумывать механизмы конверсии военного производства, как предположили одни наблюдатели, либо, напротив, как знак подготовки к продолжительному противостоянию России с коллективным Западом — войне ресурсов, технологий и организационного мастерства, как трактовали другие.
Конечно, с экономической точки зрения СВО — отличный стимул и источник хозяйственного роста (хотя главный источник роста — импортозамещение, правда, наиболее далеко оно продвинулось именно в ОПК и во многом благодаря растущим военным заказам, так что разделить этих сиамских близнецов трудно, да и не надо). Значительный пласт предприятий обрабатывающей промышленности объективно представляет собой активы двойного значения — либо прямо работающие на ОПК, либо являющиеся их смежниками первой-второй очереди.
Неслучайно оборонные расходы имеют высокий мультипликатор. Согласно оценкам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН за 2019 год, один рубль социальных затрат бюджета формировал примерно 0,65 рубля дополнительных доходов в экономике (ВВП), расходы на здравоохранение — 0,73 рубля, государственные инвестиционные расходы — 0,8 рубля, а вот расходы на национальную оборону — 0,89 рубля.
Весьма показательно также, что, судя по первым публичным выступлениям после представления Дениса Мантурова на новую должность, речь идет о более широком, чем чисто оборонные, круге задач, которые поставил перед первым вице-премьером президент.
«Еще большее внимание необходимо уделять достижению технологического суверенитета, — заявил Мантуров на слушаниях в Думе. — Для этого будет усилена работа по междисциплинарным отраслям в рамках новых нацпроектов, таких как выпуск станков, промышленных роботов и формирование полного производственного цикла по химической продукции». Среди приоритетных направлений работы Денис Мантуров отметил локализацию электроники, создание линейки новых гражданских самолетов, судов, поездов, автомобилей, сельхозтехники, оборудования для ТЭК и обновление основных фондов по всему контуру промышленности.
В качестве выраженного приоритета Мантуров особо выделил космос: «Перевод экономики на новый технологический уклад требует усиления наших позиций в космосе. Для этого по поручению президента также готовится профильный национальный проект. Фокус государственной поддержки будет сделан на расширении спутниковых группировок различного назначения. На создании новых ракет-носителей на альтернативных видах топлива, в том числе многоразового использования».
Итак, стратегический замысел усиления оборонно-промышленного блока нового правительства видится нам как задача превращения разогретого военного сектора экономики в мощный локомотив и конвейер инноваций, сквозных инновационных платформ, способный существенно продвинуть нас по пути к достижению технологического суверенитета. Причем надо понимать, что технологический суверенитет — это протяженная, динамическая цель; не точка, а вектор развития, запущенный СВО, но не заканчивающийся по окончании горячей фазы конфликта на Украине.
В процессе продвижения к технологическому суверенитету критически важно наладить машину двустороннего трансфера перспективных технологий между военным и коммерческим секторами. При этом если «милитаризации» гражданских (по происхождению) технологий мешают только организационные барьеры, то коммерциализация военных инноваций требует создания новых рынков.
Другая метрика: «стратеги» vs. «исполнители»
Наряду с изложенным выше традиционным прочтением кадровых назначений президента некоторые наши источники предложили иную трактовку. С их точки зрения, речь идет вовсе не о разделении экономического блока руководящих органов государства (правительство плюс АП) на кураторов «военной» и «гражданской» экономики. Водораздел, по их мнению, проходит по горизонту решаемых задач.
Задачи стратегического развития — целеполагания и выработки механизмов реализации — замыкаются непосредственно на президента. В этот «стратегический клуб» наши собеседники записали, помимо Белоусова, идеолога перезагружаемых национальных проектов Максима Орешкина (с поста помощника президента по экономическим вопросам он повышен до замруководителя АП), перешедшего с поста секретаря Совета безопасности (эту должность займет Сергей Шойгу) в Администрацию президента на пост помощника главы государства патриарха силового блока Николая Патрушева, а также не занимающего формальные посты в системе государственной власти, но крайне влиятельного с точки зрения выработки долгосрочных научно-технологических приоритетов Михаила Ковальчука, президента НИЦ «Курчатовский институт».
Есть у этого «президентского ЦК» и свой комитет партийного контроля. Надзорные функции возложены на по-прежнему влиятельную Счетную палату, которую возглавил Борис Ковальчук, с 2010 года возглавлявший правление «Интер РАО», а с марта нынешнего года занимавший должность заместителя руководителя контрольного управления АП. Еще один напрямую подчиняющийся президенту контролер — Росфинмониторинг во главе со своим опытным руководителем Юрием Чиханчиным (на посту с мая 2008 года). По всей видимости, есть идея ввести в число стратегов и Алексея Дюмина, но ему еще предстоит наработать свой функционал и персональные связки в «клубе».
Ну а реализует стратегические задачи стратегов «Совмин» — собственно исполнительная власть, включая вице-премьеров (и даже первого вице-премьера Мантурова) и профильных министров. Роль интерфейса между стратегами и реализаторами в этой картине мира отводится главе правительства Михаилу Мишустину.
Транспорт: новые задачи вице-премьерского уровня
Важнейшим акцентом работы обновленного правительства станет развитие транспортной инфраструктуры. Об этом свидетельствует появление в структуре кабинета профильного вице-премьера по транспорту — на эту должность назначен бывший глава Минтранса Виталий Савельев.
В транспортном функциональном узле сошлись сразу несколько трендов. Объективно роль транспорта резко выросла с начала санкционной войны. Возрастает роль новых транспортных артерий и коридоров — вспоминаем Восточный полигон на железной дороге, МТК «Север — Юг» и Северный морской путь. Вынужденное снижение международной пассажирской активности стимулирует внутренний пассажиропоток.
Но действующие механизмы реализации транспортных приоритетов не вполне учитывают новые реалии и вызовы: оба транспортных нацпроекта — «Безопасные качественные дороги» и «Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры (КПМИ)» — разрабатывались шесть лет назад, срок их реализации истекает в конце 2024 года. Их заменит единый новый национальный проект «Эффективная транспортная система», работа над которым активизировалась в правительстве в последние месяцы.
Ключевая идея нацпроекта — уход от тактики «расшивки узких мест» за счет повышения системности. Вот как расшифровывал этот тезис в январе 2024 года тогда еще первый вице-премьер Андрей Белоусов: «Нужно с помощью оптимизации транспортной инфраструктуры сделать так, чтобы грузы и пассажиры распределялись оптимальным способом. На основе транспортно-экономического баланса определяются параметры развития единой опорной транспортной сети».
Упомянутый Белоусовым транспортно-экономический баланс (ТЭБ) представляет собой цифровую систему, которая позволит в режиме реального времени прогнозировать пассажиро- и грузопотоки, моделировать влияние создания тех или иных инфраструктурных проектов на экономику страны и отдельных регионов. Проект активно продвигался Виталием Савельевым (к слову, он существенно продвинул цифровизацию «Аэрофлота» в период своего руководства авиакомпанией в 2009‒2020 годах) и был одобрен главой кабинета Михаилом Мишустиным. Разрабатывать ТЭБ будет большой консорциум разработчиков, организационная структура работы пока окончательно не определена. Пока идет разработка методологии и алгоритмов функционирования системы.
Что касается стиля работы и достижений главы Минтранса на этом посту, то наши источники в отрасли отмечают, что политика ведомства при Савельеве была поступательной и сбалансированной: в отрасли не появилось перекоса в сторону авиации, а такой риск существовал, учитывая аэрофлотовский бэкграунд министра. Более того, во многом именно усилиями Савельева, наряду с главами РЖД Олегом Белозеровым и мэром Москвы Сергеем Собяниным, был дан старт многострадальному проекту ВСМ Москва — Санкт-Петербург.
Сменщиком Виталия Савельева на посту руководителя Минтранса должен стать губернатор Курской области Роман Старовойт, возглавлявший в 2012-2018 годах Федеральное дорожное агентство (Росавтодор).
Как ожидается, правительство скорректирует управленческую модель своей работы. Если раньше управление строилось по вертикальной цепочке «вице-премьер — министерство — нацпроект», то сейчас будет взята на вооружение матричная модель, где несколько вице-премьеров будут курировать, а несколько министерств реализовывать один нацпроект. Придется договариваться и делить бюджеты. Так, транспортный нацпроект окажется в поле задач не только Минтранса, но и Минстроя (слишком масштабный предстоит объем чисто строительных работ по тому же проекту ВСМ), соответственно, его будут курировать два вице-премьера — Виталий Савельев и Марат Хуснуллин.
Энергетика: «нужды в вопросах нет», но есть задачи
Сергея Цивилева, заступающего на пост министра энергетики, ждут великие дела.
Выстраиваемая десятилетиями система функционирования российского топливно-энергетического комплекса получила сильнейший удар. Отказ ключевых потребителей от покупки нашего газа, нефти, угля и электроэнергии привел к сокращению поставок и финансовым потерям как компаний, так и бюджета. Инвестиции в создание инфраструктуры для обеспечения экспортных поставок сгорели в пожаре новой холодной войны. И даже предусмотрительно начатый за несколько лет до начала острой фазы конфликта разворот на Восток в ближайшем будущем не способен компенсировать понесенные потери.
То, что российскую энергетическую отрасль ждет серьезное переформатирование, стало понятно сразу после начала СВО. Действовавшая на тот момент «Энергетическая стратегия Российской Федерации до 2035 года» (утверждена 9 июня 2020 года) в одночасье утратила свою актуальность. Владимир Путин в апреле 2022 года поручил правительству до 15 сентября того же года подготовить новую энергостратегию, но с горизонтом планирования уже до 2050 года. Однако она до сих пор не принята. В феврале этого года уже бывший министр энергетики Николай Шульгинов сказал, что стратегия может быть утверждена летом.
Выступая в Государственной думе, Сергей Цивилев не стал углубляться в какие-либо детали своей будущей работы. Он крайне коротко, но емко высказался о своих планах в стиле «за все хорошее против всего плохого». «ТЭК должен быть экономически эффективным, надежным, безопасным и успешно конкурировать на международном рынке, сказал он. — ТЭК должен опираться на российскую инженерную школу, на российскую науку, на российскую промышленность и использовать в своей работе лучший опыт, российский опыт предыдущих поколений. Из этого опыта надо брать только огонь, пепел оставляя истории».
И ведь не поспоришь!
Депутаты, в свою очередь, не стали задавать ему вопросы. Как сказал председатель нижней палаты Вячеслав Володин, «нужды в вопросах нет, человек только начинает работу, они появятся после того, когда будет за что спрашивать».
Да, в должности министра Сергей Цивилев только начинает работать. Однако до того, как стать губернатором Кемеровской области — Кузбасса, главного угледобывающего региона страны, он возглавлял крупную угледобывающую компанию «Колмар», будучи ее совладельцем. Среди акционеров значилась и компания «Волга Груп» предпринимателя Геннадия Тимченко. После ухода Сергея Цивилева с поста генерального директора во главе компании «Колмар» встал его брат Валерий.
В течение пяти последних лет Сергей Цивилев также возглавлял комиссию по направлению «Энергетика» Государственного совета РФ, что по определению подразумевает участие в разработке стратегических для отрасли решений.
На одном из последних заседаний комиссии в апреле этого года как раз прошло обсуждение программных для ТЭКа вещей — были рассмотрены предложения о формировании новых национальных проектов в сфере энергетики. Исходя из дискуссии, которая состоялась и принятых комиссией решений можно составить некоторое впечатление о том, как видит будущее отрасли новый министр.
Так, в части развития гидроэнергетики в документе сказано, что для окупаемости инвестиций при строительстве или модернизации новых объектов гидроэнергетики в качестве меры государственной поддержки стоит использовать тот же механизм, что и при модернизации тепловых электростанций, — договоры о представлении мощности (ДПМ). Этот механизм предполагает, что затраты на строительство или обновление генерирующих мощностей «раскидываются» на всех потребителей — участников оптового энергорынка, обеспечивая энергокомпаниям гарантированную окупаемость инвестиций.
Вместе с тем сами потребители считают необходимыми разработку и использование других, более щадящих механизмов для привлечения инвестиций в отрасль. Среди них механизм свободных инвестиционных договоров. Смысл его в том, что некоторые потребители получают возможность заключить договор на строительство конкретной электростанции и поставку электроэнергии и мощности от нее. При этом для таких потребителей сокращается объем прочих инвестиционных надбавок, существующих на оптовом энергорынке. По мнению ассоциации «Сообщество потребителей энергии», механизм инвестиционных договоров может обеспечить наименьшую удельную цену поставки мощности по сравнению с другими вариантами.
Комиссия поддержала также разработку Минпромторгом совместно с Минэнерго и госкорпорацией «Росатом» нового национального проекта «Новые энергетические технологии (включая атомные)». Как следует из протокола заседания, «Росатом» к 2045 году намерен достичь доли в 25% (сейчас — около 20%) в общем объеме производства электроэнергии в стране. К этому сроку из эксплуатации должно быть выведено 17 старых энергоблоков, а введено в общей сложности 42 новых энергоблока.
По словам председателя наблюдательного совета ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Владимира Тупикина, до 2037 года «Росатом» планирует ввести семь новых блоков установленной мощностью 11 ГВт. При этом госкорпорация предлагает установить норму доходности в 10,5% и срок окупаемости в 25 лет. При таких условиях доля этих АЭС в балансе мощности составит 6%, а вот в платеже потребителей за электроэнергию и мощность — 21%. В связи с этим потребители считают, что необходимо для новых АЭС принять норму доходности не выше 6% со сроком окупаемости, сравнимым со сроком их службы — 60 лет.
Компенсация потребителями затрат на создание или модернизацию мощностей далеко не единственный спорный момент, который придется разрешать новому министру. Есть еще проблемы с сетевым хозяйством, перекрестным субсидированием, ростом цен и так далее.
Отчасти то, что в электроэнергетике не все ладно, подтверждает продолжающееся активное строительство промышленными предприятиями собственной генерации. За последние пять лет установленная мощность автономных электростанций выросла более чем на 10% и составила почти 12 ГВт при установленной мощности всей энергосистемы России в 268 ГВт. Электроэнергия от собственной генерации обходится компаниям дешевле в полтора-два раза, нежели из общей сети. Впрочем, здесь многое зависит от цены на газ, основного топлива для выработки электроэнергии на локальных станциях. А учитывая, что «Газпром» по итогам прошлого года, в том числе из-за резкого снижения экспорта, получил убыток в 629 млрд рублей (см. «“Газпром”: что впереди?», «Монокль № 19 за 2024 год), стоит ожидать роста цен на внутреннем рынке. И это тоже один из вызовов для нового министра: соотнести интересы потребителей и «Газпрома» так, чтобы никто не ушел обиженным и результат был полезен для всей экономики.
Возвращаясь к тезису Сергея Цивилева о том, что ТЭК должен работать на российском оборудовании (мы категорически это поддерживаем), стоит все же отметить, что с этим в стране есть проблемы. Российские машиностроители только-только осваивают производство газовых турбин большой мощности, которые ранее наши генерирующие компании активно покупали у иностранных производителей. Кстати говоря, на днях Объединенная двигателестроительная корпорация (ОДК, входит в «Ростех») впервые представила в Китае отечественную газовую турбину большой мощности — ГТД-110М. Пока, правда, изготовлен только первый серийный образец этой турбины. Он поставлен на ТЭС «Ударная» в Краснодарском крае.
Еще один производитель газовых турбин большой мощности — «Силовые машины». В декабре прошлого года концерн изготовил первый серийный экземпляр ГТЭ-170. На подходе — силовой агрегат ГТЭ-65. В планах «Силовых машин» — в этом году передать заказчикам две турбины ГТЭ-170, в следующем — шесть, в 2026 — восемь, а с 2027 года компания намерена изготавливать по десять турбин в год, не исключая и увеличения выпуска, если будет спрос.
На стыке проблемы угля и оборудования — развитие энергомашиностроения в сфере производства турбин и котлов для угольных тепловых станций на суперсверхкритических (ССПК) и ультрасверхкритических параметров пара (УСКП). За счет применения на ТЭС энергоблоков ССПК и УСКП можно повысить их КПД и одновременно снизить объемы вредных выбросов. В 2016 году правительство России планировало построить в Сибири порядка 30 энергоблоков на ССКП в текущем десятилетии. Но заказов от энергетических компаний на это оборудование производителям не поступало и потому ни один блок до сих пор не построен, хотя компетенции для производства оборудования на суперсверхкритические параметры пара у российских производителей есть.
Отдельная головная боль — СПГ.
Технологии сжижения газа российские компании освоили: у компании «НоваТЭК» это «Арктический каскад», у «Газпрома» — Gazprom MR. Среднетоннажную технологию производства СПГ под названием «Энергия восхода» в прошлом году запатентовала и «Роснефть».
Произвести сжиженный газ можно, вывезти нельзя: основные объемы СПГ производятся в арктическом регионе, а санкции остановили поставки газовозов ледового класса, произведенных в Республике Корея для проекта «Арктик СПГ — 2» компании «НоваТЭК». Российская верфь «Звезда» в Приморском крае при производстве арктических газовозов также зависит от поставок подсанкционного оборудования, в связи с чем задерживается поставка судов тому же «НоваТЭКу».
Все это следствие политики США, направленной на удушение конкурента на мировом рынке СПГ. И здесь, как уже было сказано, не обойтись без решений на геополитическом уровне.
Будни и заботы сельчан и рыбаков
Как и в транспортной отрасли, в АПК произошло повышение отраслевого министра, главы Минсельхоза 46-летнего Дмитрия Патрушева, на пост вице-премьера. На посту министра Патрушев-младший проработал пять лет, до этого семь лет был председателем правления Россельхозбанка, за это время объемы поддержки АПК банком существенно выросли: кредитный портфель РСХБ увеличился более чем в четыре раза и достиг в 2017 году 2,97 трлн рублей.
Новый министр сельского хозяйства Оксана Лут тоже сначала шла по банковской стезе: выпускница Финансовой академии при Правительстве РФ, она работала в Альфа-банке, в ВТБ, а с 2010 по 2018 год работала с Дмитрием Патрушевым в Россельхозбанке, откуда он и забрал ее в Минсельхоз своим заместителем. Во взаимодействии с аграрным рынком со стороны министерства Оксана Лут в последние годы играла первую скрипку, и все достижения, новеллы, в том числе неудачные, были, как правило, ею придуманы и реализованы.
Больше всех «время Патрушева» запомнится сельскому хозяйству введением — впервые в России — экспортных пошлин на агропродукцию для уравновешивания внутренних и экспортных цен. Зерновой, масличный и мясной рынки быстро росли с 2014 года, в подотрасли вливались многомиллиардные инвестиции, новые проекты открывались пачками каждый год, по несколько предприятий открывается и сейчас. Начиная с 2016 года Россия стала ведущим экспортером пшеницы и начала влиять на мировые цены.
Сначала пошлины обкатали на семенах подсолнечника, экспорт которых резко вырос из-за мирового спроса на это сырье. Но пошлина сработала противоречиво: переработчики стали получать больше сырья, не проданного за границу, а с позапрошлого года сами активно наращивают экспорт готового масла, зарабатывая на экспорте значительно больше, чем производители семечки. Поэтому известие о пошлинах на зерно и особенно на самую экспортную позицию — пшеницу — вызвали бурю эмоций на рынке.
Да, производство зерна остается высоким: в 2022 году собрали рекордные 158 млн тонн, а зерновой экспорт составил 60 млн тонн. В прошлом году уже меньше: 145 млн тонн при экспортном потенциале в 65 млн тонн. Но при этом стала изыматься часть прибыли у аграриев, потому что экспортеры занижают им цену на размер пошлины.
«Полагаю, Оксана Лут будет продолжать фискальную политику изъятия доходов у производителей зерна через пошлины, — говорит президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. — Средняя доходность производителей зерна была 50‒60 процентов пять лет назад, это давало возможность воспроизводства и развития. Даже для простого воспроизводства, поддержания достигнутого уровня нужна доходность в 40 процентов. А у нас рентабельность в растениеводстве сейчас 16‒20 процентов. В том числе потому, что ввели пошлину, у нас второй год идет сокращение посевных площадей».
Второй важный тренд — концентрации зернового экспорта в пользу структур, близких к ВТБ. В 2019 году ВТБ неожиданно для всех занялся зерновым бизнесом, декларируя создание единого оператора на рынке зерна. Банк получил половину Объединенной зерновой компании, приобрел ведущий для зернового экспорта морской терминал в Новороссийске, половину ведущего железнодорожного перевозчика зерна компании «Русагротранс», а затем создал управляющую компанию «Деметра Холдинг», с которой связан основной сегодня экспортер зерна «Грейн Гейтс» — компания в одночасье стала оперировать самыми большими на рынке объемами зернового экспорта. Сейчас «Деметра Холдинг» находится в активном конфликте со вторым по размеру экспортером зерна — ТД РИФ Петра Ходыкина.
Впрочем, бенефициарами зерновой пошлины считаются производители и переработчики мяса, которым удалось снизить себестоимость производства мяса и вообще поправить дела за счет удешевления кормов. К приходу Дмитрия Патрушева с Оксаной Лут в Минсельхоз мясная отрасль уже сформировалась: все инвестпроекты были заложены ранее, поэтому при них отрасль вышла на самообеспеченность по птице, свинине, производители начали экспортировать мясо. «Им оставалось только стимулировать экспорт, чтобы не допустить кризиса перепроизводства, что они активно и делали. Они проводили бизнес-миссии, наладили работу сельхозатташе, — говорит руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин. — Помогли открыть для экспорта страны, где компании ранее не присутствовали, сами разъясняли и улаживали все нюансы. Это же подтолкнуло к новым инвестициям в производство мяса бройлера, свинины, индейки, у которой также хороший экспортный потенциал».
По его словам, сейчас в отрасли рентабельность позволяет уверенно инвестировать в новые производства и расширение бизнеса. Некоторые инвесторы стали брать даже коммерческие кредиты для инвестиций в свиноводство, которое забирает все большую долю в белковой корзине россиян. «Свинина — единственный вид мяса, который за восемь лет подорожал лишь на 25 процентов при общей продовольственной инфляции в 78 процентов, — напоминает Сергей Юшин. — Нельзя сказать, что производители мяса забрали прибыль у растениеводов путем введения экспортной пошлины для снижения внутренних цен на зерно. Многие сами являются растениеводами для своих комбикормовых заводов, а излишки зерна продают на экспорт. Именно мы предложили сделать пошлину плавающей, в зависимости от цены на мировом рынке зерна. Пошлина на зерно — один из инструментов поддержания инвестиционной активности в мясной отрасли».
Кроме того, периодически по просьбе переработчиков мяса ослабляют пошлины на импорт свинины, курятины и особенно говядины, так как мясной отрасли тоже свойственны ценовые качели, что мы видели в прошлом году. Неожиданно в первом полугодии цены на курятину стали выше цен на свинину. Спрос переключился на свинину, и во второй половине года она превысила восьмилетний ценовой рекорд. Всплеск спроса распространился не только на мясную продукцию, но и на базовый белок ― яйцо.
Жонглирование пошлинами Оксаной Лут в мясной отрасли сыграло злую шутку с ценами. Например, беспошлинный ввоз курятины сработал не так, как задумывалось: вместо снижения цен вырос экспорт и снизилось внутреннее производство, а цены, наоборот, выросли.
По части происходящего импортозамещения к команде Дмитрия Патрушева у участников рынка нареканий обычно нет. Основные подотрасли, где происходит наращивание производства, — это овощеводство закрытого грунта, которому до самообеспеченности страны по овощам еще надо добрать треть мощности, и плодовое садоводство, которому не хватает две трети мощностей.
«Последние пять лет мы активно наращиваем мощности теплиц благодаря эффективным мерам господдержки, — говорит председатель правления ассоциации “Теплицы России” Тамара Рогова. — Это и льготные кредиты под четыре-пять процентов, и компенсация 20 процентов затрат на строительство теплиц. С прошлого года принято решение компенсировать до 50 процентов затрат на строительство семеноводческих комплексов и селекционных центров, что позволит снизить импортозависимость по семенам». По ее словам, доходность в отрасли неоднозначная. Если еще шесть лет назад рентабельность была на уровне 6%, потом, когда тепличные хозяйства завершили кредитные циклы по новым проектам, более 30%, то теперь она снизилась до 18%, но уже по общим геоэкономическим причинам.
Аналогичным образом Минсельхоз с прошлого года принял программу развития садоводства, а также виноградарства и виноделия. «Это очень мощная поддержка, без нее мы долго еще не смогли бы построить одно из пяти крупнейших в стране плодохранилищ. Теперь мы можем сохранять яблоко в превосходном состоянии до лучшей цены и получать большую доходность от продажи», — говорит генеральный директор компании «Брянский сад» и владелец группы КБТ Олег Кобец.
Команде Дмитрия Патрушева так и не удалось пока распутать клубок интересов в рыбной отрасли. Она тоже ежегодно растет, общий вылов в прошлом году составил 5,8 млн тонн, в этом году ожидается уже 6 млн тонн. Но будущее отрасли очень туманно. Еще в 2017-м был проведен первый этап распределения инвестиционных квот, по которому взамен на квоты рыбаки должны были построить новые суда и перерабатывающие фабрики на берегу. Тогда рыбаки обязались построить 105 судов, но по факту введено в эксплуатацию менее 50. Затем, в 2019 году, был проведен первый аукцион по продаже квот на вылов краба. Из заявленных к строительству победителями аукционов десятков судов-краболовов спущены на воду только единицы. Проведенный в прошлом году второй этап аукциона по квотам на краба предполагает строительство еще 45 судов. Но к их строительству не могут приступить, поскольку Минпромторг ужесточил требования к уровню локализации деталей, используемых при их строительстве. Поскольку в России нет многих комплектующих, особенно для краболовных судов, велика вероятность, что рыбаки так и не смогут начать их строить. Оксана Лут при утверждении в должности в Госдуме признала эту проблему и твердо намерена ее решить.
Что касается планов на 2024 год, министерство ставит перед собой задачу сохранить достигнутые результаты и продолжить увеличивать производство, подчеркнула при выступлении в Госдуме Оксана Лут. «В целом текущая ситуация по всем подотраслям позволяет нам рассчитывать на это», — говорит новый министр сельского хозяйства.
0
150.00
