ТОП 10 лучших статей российской прессы за
July 2, 2015

Услышав про кисти, будущий Гоген затребовал объяснений. Пришлось от эзопова языка интернет-переписки переходить к простой, понятной речи по телефону:

— Такая разновидность городского досуга. Тебе дают холст, все необходимые инструменты, и ты за три часа копируешь работу известного художника. И уметь рисовать для этого не обязательно. Одного урока достаточно. В итоге сам неожиданно для себя пишешь картину маслом и уносишь домой. Получается у всех! В общем, предлагаю тебе нечто новое, что ты не пробовал, и гарантирую, что получишь от этого удовольствие.

Последний аргумент, видимо, стал решающим, и в среду вечером мы были около многоэтажки на Мосфильмовской.

За дверью обычного подъезда притаилось искусство. Уже на первом этаже домовые счетчики спрятаны под нарисованной зеленью Булонского леса. Через расписной балкон лестничной клетки и уютную студию попадаем прямиком на крышу.

Шаг — и от открывшегося вида дух захватывает. Три сестры-высотки с 18-комнатными пентхаусами, строгие линии МГУ, на крохотном футбольном поле крохотные люди гоняют мяч… И крыши, крыши, крыши — разных форм и цветов, одна толкает другую — до горизонта! И почему-то пахнет липами (и где здесь липы? занесло аромат ветром?) А прямо напротив меня парит огромная чайка. Замерла в воздухе, и только крылья вздрагивают в потоке. Какое-то удивительное ощущение свободы — от времени, расписанного по минутам, от договоренностей и обязательств, оставшихся на земле.

— Молодой человек, смотрите за барышней, за заграждение нельзя, — спешит ограничить мою бесконечную свободу менеджер. — Можно находиться лишь на оборудованной части крыши.

Пришлось вернуться за заграждение.

А здесь уже за мольбертами и этюдниками стали собираться жадные до городской экзотики горожане.

— Нанесите крем по всей длине рук. Иначе, если не сможете отмыться, пеняйте на себя! — предупреждает художник Мария Кузнецова и тут же начинает вдохновлять:

— Нет плохих и хороших картин. Есть непонятые художники.

— Чувствую, словно получил индульгенцию, — шепчет друг. — В случае чего причту себя к непонятым живописцам.

Первые мазки масляной краской непривычны. Ни разу не акварель! Пока пишем фон, стараемся почувствовать, как брать мало, как смешивать, как наносить на холст.

— Знаете, почему арт-вечер длится три часа? — продолжает художник. — Эмоциональное состояние меняется за 2–2,5 часа. Когда цвет выплескиваете на холст, вы гармонизируете себя, — объясняет философию правополушарного рисования (а именно так называется метод, когда человек должен раскрепостить сознание и без особых навыков нарисовать за несколько часов шедевр).

— …Пионы писала, маки писала, одуванчики писала. Я выкладываю в Фейсбуке — и 300 лайков сразу. Теперь работаю по «спецзаказам» на дни рождения подруг, — подслушиваю разговор за соседними мольбертами. Врач-невролог и бизнесвумен Елена Путелина, как она сама представилась, делится с юристом Розеттой Варникян.

Розетта, не отрываясь от картины, участвует в беседе.

— Я стала видеть красоту вокруг. Жизнь совершенно меняется! С детства любила и могла петь, а рисовать особо не получалось. Первый раз еле решилась прийти. Теперь уже, чувствую, подсела, как на допинг, — смеется Розетта.

Над городом заходит солнце, на картине распускаются подсолнухи. Чувствую, что я в какой-то неизвестной мне Москве — в городе, где можно чувствовать себя, как в долгожданном отпуске, как в полете на воздушном шаре, как в открытом море под парусами.

…Неожиданно на крыше появляется саксофонист. И все творческое пространство заполняется звуками.

— Сказала бы сразу, что тут еще и джаз играют, я бы и не раздумывал, — вдохновленный почти Ван Гог под звуки музыки ставит подпись в сердцевину цветка.

УТРО ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ

Аппетит приходит во время обеда. «Распробовав» один вечер на крыше, я захотела продолжения. Какие еще необычные занятия есть на столичных крышах? Стоило ввести запрос, как знающий, что он все знает, поисковик выдал: «фитнес на крыше». «Фитнес в зале — не модно! Летом занимаются на крыше! В гамаках!» — пестрели ссылки. Поверив, в субботу утром я отправилась на крышу знаменитого дома Наркомфина.

Моя привычка приходить на встречу вовремя, но никак не заранее, сыграла со мной злую шутку. Свободный гамак — напоминающий не то белый парус, не то парашют, — ну, конечно, только на краю крыши. Оптимистичное начало для новичка.

Я к заграждению-то (оно здесь не такое высокое, как на крыше на Мосфильмовской) подхожу на полусогнутых, а тут еще и в гамаке трюки выделывать.

— …И руки в стороны… — ветер относит слова тренера.

— Как возвращаться?

— Да, уж, хотелось бы знать, прежде чем в этот гамак впутываться.

— Точно так же! Посмотрели на пупок, нашли внутренние края ткани и аккуратно за счет пресса себя подняли.

— Как ты в этой позе вообще оказалась? — пытаю соседку по гамаку Диану Легрант.

— Не помню, в состоянии аффекта, — вися вниз головой, оправдывается девушка.

И-и-и оп! Тоже не иначе как в состоянии аффекта цепляюсь ногами за гамак и оказываюсь, как обезьяна, вниз головой, а поза почему-то называется «перевернутая бабочка».

Вытяните руки в стороны и положите тыльную сторону ладоней на пол, полностью расслабьтесь, — задание усложняется. Я и на этом-то уровне еще слабовата, а тут — новый!

— Висим! Расслабьте полностью поясницу, расслабьте мышцы живота, расслабьте шею. Соедините подошвы стоп вместе. Не бойтесь, вы из гамака не вывалитесь.

Играет музыка… Легко сказать! Мне кажется, я из него сейчас заскольжу, вывалюсь прямо головой о деревянный пол! Крыша едет: и в прямом, и в переносном смысле.

Спокойствие, только спокойствие. Что нам там тренер перед занятием говорила? «Гамак является абсолютно безопасным тренажером. Это специальный парашютный шелк, который выдерживает 400 килограммов веса. Точно такие же крюки и тросы используют альпинисты».

«400 килограммов, 400 килограммов», — повторяю про себя как мантру. Не помогает.

Спасает, как ни странно, любопытство. Замечаю, что парень, висящий, как и я, вверх тормашками, умудряется еще и свою перевернутую спутницу фотографировать.

Перестав думать о позе, дотягиваюсь до лежащего подо мной планшета. Назову кадр «Вид на мир из позы «Перевернутая бабочка». Журналист берет верх над неумехой в гамаке, страх исчезает. Теперь уже замечаю и тени на полу, и бегущие под ногами облака, и крыши высоток. Наслаждаюсь процессом. И такое бывает, оказывается, перевернутое удовольствие.

После занятия я с новообретенными подругами по гамакам сижу на той же крыше в кафе.

— …В Америке появилось это необычное увлечение, — рассказывает Евгения Ковалевская. Она сама занимается много лет йогой и преподает. — Основатель этой программы — Кристофер Харрисон. Он в молодости занимался балетом, был хореографом, создавал шоу… В фитнесе в гамаках он соединил танцевальное искусство и йогу.

В йоге очень много противопоказаний для перевернутых поз: слабые мышцы спины, перенесенные операции на позвоночнике. А в гамаке нет никакой компрессии, человек спокойно парит, позвоночник вытягивается, кровообращение улучшается.

Сегодня-то мы не делали сложные трюки… А я-то чувствовала себя акробаткой под куполом цирка, а это, оказывается, база для новичков.

ПОЛЕТЫ НАЯВУ

На третьей крыше я оказалась не участницей процесса, а скорее свидетельницей. Напросилась, практически, канделябры держать. Виталий Мосалов решил сделать необычный сюрприз своей возлюбленной Анастасии Гладких — подарить ей вечер на крыше. А поскольку во время свидания на крыше иногда присутствуют скрипачи, официанты, фотографы и прочие лица, создающие праздник, то и корреспондент может пригодиться.

32-этажный дом недалеко от станции метро «Аэропорт».

На краю, у самого парапета накрытый стол — с шампанским, фруктами, конфетами.

За столом, завернувшись в пледы (погодка не балует), смотрят на Москву влюбленные.

— …ощущение полета. И ощущение величия Москвы — огромный город! — шепчет Настя будущему мужу.

— А мне, наоборот, кажется, что Москва маленькая — вон наш дом в Гольянове, вон моя работа…