Пески вне времени
Рейтинг:
Голосуй за статью.
0
Автор: НЕЛЛИ КОНСТАНТИНОВА. GQ
Антилопа на ужин, звезды ярче экрана смартфона, гепарды, гиены и танцы с бушменами. Ничего необычного, просто экспедиция Porsche Experience в самую древнюю пустыню мира — Намиб.
Гиены тявкали за горой, звезды горели ярче айфона с картой созвездий. В лагере у костра сидели люди, курили сигары и читали стихи про жирафа. Ни отеля, ни домов на горизонте, ни мобильной связи. В темноте угадывались палатки с пристегнутыми на молнию походными душами. Шел наш первый вечер в самой древней пустыне мира, Намиб. Африка начала приручать свои просторы лет сто назад, и теперь экспедиции экстра-класса там выглядят как в кино: Роберт Редфорд и Мерил Стрип сидят у палатки, а рядом стол с хрусталем, льняными салфетками и, боже ты мой, серебряными приборами. И патефон играет.
Африканцы сделали ставку на природу – и не прогадали.
Тьма, тишина и звезды стали результатом тщательно продуманной программы автомобильной экспедиции Porsche – по части импровизации оказались разве что гиена за горой и пара ночных птиц, которые ухали ей в унисон. Нас было в экспедиции пятнадцать. Каждого в палатке ждала на льду бутылка прямиком из Франции, свежая роза в узкой вазе и каминные часы на столике. Еще один раскладной столик с креслом стоял снаружи у входа. Утром на каждый из них принесли по термосу горячего кофе и кувшинчику молока. Накрыли под горой большой стол для завтрака, и да, хрусталь и белые скатерти были.
Началась экспедиция с пары ночей в Кейптауне. Там были: полет на вертолете над Столовой горой, все пляжи города, маленькие, как утки, местные пингвины, шампанский воздух (океанская пыль над прибоем), разноцветные малайские кварталы и мыс Доброй Надежды. Там встречаются два океана: теплый Индийский и холодный Атлантический. Даже вода там иногда разного цвета. Поэтому именно здесь лучше всего произносить судьбоносные слова – начиная с «мы разные, как эти два океана», до «несмотря на это, давай будем вместе хотя бы до конца экспедиции».
Однако учтите, для драм место тут не самое подходящее: с мыса удобнее кидаться в бушующие волны, чем с Бруклинского моста.
Поэтому даже расставаться лучше со словами: «Давай оставим друг другу добрую надежду».
Потом был ночной перелет в Виндхук, бар отеля Hilton, – и наутро мы уже рулили новейшими Porsche Cayenne через перевалы и плоскогорья Намиба. Желтый песок сменялся красным, белым и черным, горы становились ущельями или уходили за горизонт, на деревьях галдели в огромных гнездах-общежитиях птицы. На закате собирались и рассаживались для аперитива альфреско или поднимались на гору, обнаруживая на вершине стол с намибийскими устрицами и бутылками во льду, а под ногами – уходящий за край мира лунный пейзаж.
С горы мы спускались к палаткам в расселинах среди гигантских камней. Мы шли в соседнее ущелье на ужин среди сотен свечей в бумажных пакетах, мерцавших по склонам, ужинали антилопой под буханье барабанов и песни местных детей. Мы учились их танцам.
В полночь выключили генератор. Пустыня погрузилась в первобытную тьму, не изменившуюся за миллионы лет. «Моя любовь к тебе вечна, как эти пески» – вот еще подходящий текст, если что.
Нет большего счастья, чем завтракать в лучах солнца под выгоревшим высоким пологом, открытым, как театральная сцена, в сторону восхода.
Поднимать руку, чтобы к тебе спешили быстрые, черные, как ночь, официанты с черным кофе в кофейниках, и рассказывать соседу по столу, как ночью вокруг явно кто-то ходил, а он тебе – как билась веревка о палатку ночью, будто змея, и заказывать яичницу, будто ты в «Пушкине» на Тверском бульваре. Нет большего счастья, если не считать мига, когда ты сядешь за руль. С машины на рассвете сметали невидимые пылинки щеткой из страусового пуха, я сама видела. Заведешь что-нибудь из southern rock – только такое и надо там слушать – и полетишь галопом в сторону Свакопмунда.
В Свакопмунде самое лучшее время – на закате. В этот час надо кидаться с головой в ледяной Атлантический океан на пляже у отеля, ведь завтра – снова в поход. В Свакопмунде к нам на палубу яхты влетел с кормы морской котик. Лег на судовую скамью всем телом, свесив ласты, голову и хвост. Разрешил себя погладить и, перевалившись в пенный след, исчез в бездне. Мы же причалили на косе и через облака пурпурно-палевых медуз прошагали с лесенки на песок, где уже ждали устрицы из садков, которые мы только что обозрели по дороге, и стол под моим любимым брезентовым тентом, трепещущим на океанском ветру.
Дальше глава прощальная: мы расстались со своими машинами, им предстояло ехать обратно в Штутгарт. В Намибии, известной своими немецкими поселениями, нас то и дело где-нибудь на привале останавливали немцы и, не веря глазам, спрашивали: что, на авто реально штутгартские номера? Да, можно из Штутгарта доехать своим ходом до Намибии. Хотя это трудно вообразить, и только команда Pоrsche Experience могла с этим справиться, потому что они уже несколько десятилетий это делают – доставляют. Доставляют машины в самые невероятные места. И доставляют нам всем своими экспедициями восторг и упоение.
Хотя любым машинам, конечно, трудно тягаться с самолетом, особенно когда это четырехместный «гольфстрим». На таких наша экспедиция улетела на север, к границе с Анголой и Ботсваной, – жить в домах на сваях и слушать, как ночью под домом фыркает стадо слонов. Звезды тут были еще крупнее пустынных, хотя это казалось невозможным. В отличие от прочих строений, лофт для новобрачных стоял на земле: то ли чтобы уцелели сваи, то ли чтобы добавить адреналина в страсть.
Каждый день вечером я говорила себе: давайте остановимся здесь, а то сердце разорвется от счастья. Но сердце держалось молодцом. Вот голова – та оказалась в облаках. И не только во время полета обратно в столицу на «гольфстримах», но и в последнюю ночь: ее мы провели в заповеднике Naankuse Lodge под Виндхуком. А что голове оставалось: я жила в доме, где рожали своего первенца Джоли и Питт, я видела, как на закате кормят львов, на рассвете – гепардов, леопардов и диких котов. Но больше всего меня поразила встреча с одними из самых древних жителей земли – бушменами, которые по доброй воле каждый вечер зажигали с помощью трения костер и сидели вокруг него в ночи под звездами с детьми всех возрастов, отвечая на вопросы тех, кому посчастливилось сидеть рядом. Они – одна сплошная загадка для мира, и я не надеялась ее разгадать. Но можно было танцевать с ними, смеяться, спрашивать об охоте и, понятно, о любви.
Намибию не увезешь, но тяжелый, как камень, срез черного дерева лежит на моем рабочем столе.
Зато в Намибию можно вернуться. За рулем или на самолете, главное, чтобы получилось как у меня: страшно загруженный график, списки, планы, дела, а потом раз – и ты танцуешь под барабаны в ночи у костра до утра.
Коментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи.
